Незримая нить - Страница 32

К оглавлению

— Нет, я приеду к тебе на машине.

Элинор попыталась повернуться, но Фрэнк удержал ее в прежнем положении.

— Не надо. Стоит тебе только взглянуть на меня, как я не смогу поступить так, как должен. А это необходимо нам обоим.

Ожидая продолжения, она помолчала.

— Дело в том, что я купил квартиру на другом конце города. Я остаюсь здесь, Элинор.

Нахлынувшее на нее облегчение было столь велико, что у нее даже голова закружилась.

— Но…

— О чем ты хотела спросить? Об игре? Если бы ты заглянула в душу человека, которого встречала каждый раз, переступая порог своего дома, которого пускала в свою постель, но не в свою душу, то давно бы знала, что я решил не возвращаться в большой спорт.

— Но мне казалось, что спорт — это твоя жизнь?

— Не совсем так. Спорт был скорее хобби, взявшим верх над медициной еще во время учебы. Однако он давно уже не доставлял мне былого удовольствия. И вот тут я случайно встретился с Роджером…

— Это парень, с которым я познакомилась на том баскетбольном матче?

— Да.

Элинор замерла, пытаясь переварить то, что только что услышала.

— Хочешь сказать… что ты по образованию врач?

Фрэнк сухо усмехнулся.

— Что же в этом удивительного?

Высвободившись, Элинор повернулась и посмотрела ему в лицо.

— А чего ты, собственно, ожидал? Ты же мне ничего о себе не рассказывал.

Он посмотрел на нее очень серьезно.

— Но ты никогда и не спрашивала, Элинор, априори принимая меня за безмозглого спортсмена, думающего не головой, а членом.

Элинор окинула затуманившимся взглядом постель.

— Однако твой член мне нравился, — прошептала она.

Послышалось нечто вроде сдавленного стона.

— Я тоже против него ничего не имею. Но, вопреки широко распространенному мнению, не позволяю ему руководить моей жизнью.

Однако взгляд ее стал еще более мечтательным, губы приоткрылись, и она машинально провела по ним кончиком языка.

— Черт побери, — пробормотал Фрэнк, — именно потому я и не хотел, чтобы ты смотрела на меня во время нашего разговора.

— Почему, Фрэнк? — спросила Элинор, опуская ресницы.

На этот раз стон прозвучал громче и отчетливей.

— Я все равно не мог бы жить у тебя до бесконечности. Мой отъезд был предрешен. — Голос его понизился до шепота. — Но почему-то, понимая все это, я никак не находил сил заставить себя уехать.

Элинор печально улыбнулась.

— Я тоже понимала, что должна попросить тебя уехать, и тоже не смогла этого сделать. — Она вновь взглянула ему в глаза. — Как думаешь, почему бы это?

Медленно склонившись, Фрэнк поцеловал ее. Но стоило ей попытаться сделать поцелуй более крепким, как он отстранился.

— Может быть, потому, что секс был бесподобен?

Раздосадованная этим движением Элинор придвинулась совсем близко так, что почувствовала его дыхание.

— О да. Что было, то было, — согласилась она, снова касаясь губами его губ, и, просунув руки под джемпер, погладила обнаженную мускулистую грудь.

Ей хотелось сказать еще что-нибудь, но слова не шли на ум. Тогда Элинор потянулась было к молнии на его джинсах, но он перехватил ее руку.

— Так что же, Элинор? — Выражение его лица привело ее в недоумение. — Что удержало тебя от желания попросить меня уйти, а меня от самого ухода?

— Может быть, просто отсутствие подходящего случая? — предположила она, все же засовывая ладонь ему за пояс.

Фрэнк с шумом выдохнул.

— Знаешь, с самого момента нашего знакомства я понял, что ты создана мне на погибель. — Он все еще держал ее руку, но не стал мешать расстегивать молнию. — Меня страшит только одно. Когда-нибудь ты поймешь истинную причину того, что мы оба ведем себя не так, как должны, но будет слишком поздно.

12

Позвав одного из практикантов, Элинор попросила его принести недостающую папку с документами и положила ее вместе с другими, уже разложенными на столе для заседаний.

Меньший из двух конференц-залов, имеющихся в наличии в их конторе, был временно превращен в штаб-квартиру команды, занимающейся делом Ханиман. Рухнув в одно из десяти кресел, стоящих вокруг стола, она помассировала переносицу, пытаясь снять напряжение. Со времени открытия процесса прошло всего два дня, а ей казалось все двадцать.

Элинор давно пришла к выводу, что все судебные дела по определению делятся на две разновидности. Они складываются либо благоприятно, либо нет, и только в редких случаях выходило серединка на половинку.

С этим делом ей явно не везло.

Все свидетели, вызываемые прокурором, говорили четко, ясно и весьма убедительно. И, допрашивая их, Элинор чувствовала, что производит неблагоприятное впечатление адвоката, желающего спасти свою клиентку любым путем, не выбирая средств, включая запутывание свидетелей обвинения и желание направить их ответы в нужное ей русло. Сегодня утром судья Мэллоу даже пригрозила привлечь Элинор к ответственности за неуважение к суду, если она не прекратит вести себя недопустимым образом.

И все это время Оливия Ханиман, безукоризненно причесанная и прекрасно одетая, сидела, сложив руки на коленях, демонстрируя лишь свое прекрасное светское воспитание…

Вошедшая в зал Джулия, окинув взглядом лежащие на столе папки, швырнула поверх них еще одну и, тяжело вздохнув, уселась напротив Элинор. Некоторое время подруги молчали. Затем Джулия снова вздохнула и посмотрела на часы.

— Половина десятого вечера. Может, закажем чего-нибудь поесть?

Закрыв глаза, Элинор представила поджидающего ее дома Фрэнка… и вздрогнула. Со времени его ухода прошло уже два дня, а она никак не могла привыкнуть к мысли, что его там нет.